Счастливое семечко смотри на себя – могучую ель!
Сто лет - нет, больше - твои корни оплетают склон горы.
Сто лет - нет, больше - на концах твоих бесчисленных ветвей распускаются новые побеги. И снова они нежны и душисты!
Сто лет - нет, больше - любую ранку на твоём стволе врачует золотая смола.
Сколько янтаря ночью принесли волны! Парни, спешите – у чьей девчонки будет самое длинное ожерелье?
…с той бусиной, в которой застыла мушка?
Неосторожная, её забрал поток смолы в тот день, когда твой ствол разорвал Небесный Камень. Но шишки уже созрели, но их чешуйки смогли раскрыться, выпуская стаю крылатых семян.
Одно из них – уже заметно – счастливое.
Михаэль Л. Этайе
С дальнего берега, из заоблачных кустов, через дождь, влагу, поющих птиц, весну, тело своей матери кто-то движется, вот-вот родится сюда.
Здесь он уже видит.
Весною, в пору цветения, кусты токуют, поют и внедряются друг в друга миллионами нитей прорастающей пыльцы. И эта пыльца носится в воздухе, и им дышат поющие птицы, и мы с тобою.
А далеко из заоблачных кустов смотрят к нам любопытные сущности.
Они уже готовы прорасти ростками, детёнышами и детьми.
Принадлежать земле. Долго-долго связывать в узлы воды и годы. И при этом стоять на самом краю, на откосе, чтобы день за днём пропускать через свои кроны ветер и новорождённые облака. Такая непростая наука!
С точки зрения старого дерева мир населён гораздо гуще, чем людям представляется. В той, незримой действительности, в её трещинах и протоках многое живёт, движется, действует. Произрастание требует со всем этим считаться и сплетаться надлежащим образом, что вполне возможно, если иметь в запасе сотню-другую лет. Но люди… У них всё так быстро… так слишком быстро.
У соснового семечка есть крыло, и оно дрожит от моего дыхания.
У соснового семечка чёрный глазок, и оно смотрит.
Там, где из него вырастет двухсотлетняя сосна, что-то будут знать обо мне.
Ягоды крыжовника дугой согнули ветку – смотрят вниз.
Им-то известна тайна созревания – та, что Внизу. Но это только половина ТАЙНЫ!
Можжевельники ночью поют – они струны меж верхом и низом. Стоя всю ночь на страже между «ушло» и «сейчас». Важно - не сбиться с лада.
Деревья не провожают своих детей. Родительские напутствия у каждого семени под кожицей. Там всё - от первого корешка до первого плода. А некоторым из семян полагаются ещё и крылышки.
Традиции его прямые и жёсткие. Срезанная под корень сосна не даёт боковых побегов.
Но миллионы лет прошли под соснами, протекли сквозь сосны, многие и многие виды живых созданий вымерли и многие – возникли, а тайга шумит и поныне.
Верность строгой традиции не всем мешает жить и выживать в нашем вечно меняющемся мире!
…А ещё были люди, - они говорили, что ведут свой род от сосен.
Сосны наделили их прямотой и честностью, научили «давать жизнь другому», - защищать от ветра, не закрывая от солнца.
У ветвей есть чёткие намерения, особенно у сосновых.
Вот ветка росла. Вот засохла – отслужила. Вот сгорела в костре.
Освобождённое огнём, пересказанное теплом и дымом, осталось её отважное намерение.
Оно перейдёт к кому-то. Возможно – ко мне.
Дождю весело в хвое. Ветру – щекотно!
В сосновых ветках водится небо. Самая близкая и самая любопытная к нам его часть.
Вот возьмётся небо за запах смолы и хвои – и ррраз – уже глядит сквозь ветки, уже кружит вокруг золотистого ствола.
Как удивлённо смотрит эта сосновая ветка!
Каждой почкой... нет, каждой хвоинкой! И как зорко!
Не беда, что поздно. Холодно - пусть!
Не по-ночному светел. Натянут как парус. Курс на звезды. Зацветет на рассвете куст.
Мы видим только одну нить, связывающую созревающую ягоду с кустом.
На самом деле с кустом, небом и землёй её связывает множество нитей, жил, причин.
